Предисловие

«Здравствуй! Меня зовут Электроник…»

Эту книгу можно было бы издать без предисловия.

Зачем же предисловие? Да еще написанное человеком, который в детстве сам без предисловий приступал к приключениям любимых героев.

Дело в том, что про Электроника знает нынче великое множество детей. Не ленивых и любопытных. А вдруг самые любопытные захотят узнать про автора любимых книг?

Для них-то и написано предисловие.

Шла война. Великая война. Во второй год Великой войны он пришел в 265-ю московскую школу учиться. Книг было мало. Тетрадей еще меньше. Читать хотелось очень сильно. Когда спросили, кем ты станешь, ответил: «Продавцом детских книжек. Чтобы прочитать все».

Потом он передумал. Решил стать журналистом. Это было твердое решение. Окончил факультет журналистики. Стал работать – сперва в газетах, потом – редактором отдела в популярном журнале «Огонек». Ведал фельетонами и всякой всячиной, что печаталась на последних страницах. Был очень худой. И поэтому казался еще длинней. В многоэтажном доме редакция занимала три этажа. И когда в праздничные дни вывешивали веселую стенгазету, Велтистова изображали примерно так: голова на третьем этаже, туловище – на втором, а бегущие ноги – на первом.

Он был настоящим репортером: неутомимо выхаживал новости. Находил интересных людей. Он нашел, например, в одном арбатском переулке сочинительницу знаменитой песенки «В лесу родилась елочка», старушку Раису Кудашеву. И сумел ей помочь, так как требовалась помощь. Он также помог детскому саду поселиться на роскошной даче, до этого принадлежавшей жулику. А известному писателю-фантасту Станиславу Лему – увидеть атомный реактор в Дубне.

Встречался со знаменитым радиоэлектроником и кибернетиком Акселем Ивановичем Бергом, чтобы потом «списать» с него своего профессора Громова, чудаковатого и при внешней суровости доброго человека. Познакомился с главным конструктором космических ракет Сергеем Павловичем Королевым, которого сегодня мы считаем национальным героем. Бывал в гостях у виднейших ученых: физика Петра Леонидовича Капицы и кибернетика Виктора Михайловича Глушкова. Взял интервью (в ту пору диковина!) у шефа уголовной полиции города Нью-Йорка. (Отзвуки заокеанской командировки находим в романе «Ноктюрн пустоты», также полуреальном-полуфантастическом.)

Велтистов был человек немногословный. Настырный. Копил впечатления. Обдумывал будущие книги. Рукопись первой повести «Приключения на дне моря» принес в издательство «Детская литература». Вскоре она увидела свет (1960). За ней вышли другие произведения. Их было немало: «Тяпа, Борька и ракета» (1962), «Электроник – мальчик из чемодана» (1964), «Глоток солнца» (1967), «Железный Рыцарь на Луне» (1969), «Гум-Гам» (1970), «Рэсси – неуловимый друг» (1971), «Излучать свет» (1973), «Победитель невозможного» (1975), «Богатыри» (1976), «Миллион и один день каникул» (1979), «Ноктюрн пустоты» (1982), «Прасковья» (1983), «Классные и внеклассные приключения необыкновенных первоклассников» (1985), «Планета детей» (1985), «Избранное» в двух томах (1986), «Новые приключения Электроника» (1988).

Книги «Тяпа, Борька и ракета» и «Излучать свет» были написаны Велтистовым в соавторстве с женой и другом Мартой Петровной Барановой.

…Я помню, в какой атмосфере родился «Электроник – мальчик из чемодана» (первая и, на мой вкус, лучшая часть тетралогии). В конце 50-х – начале 60-х годов школьники начали учиться по насыщенным программам. Триумфальный полет Юрия Гагарина проложил путь в космос – казалось, мы всегда будем первыми. Слово «кибернетика», восходящее к старинному греческому «управляю кораблем», порхало над кухонными столами московских коммуналок. На страницах газет спорили о судьбе поэзии в технический век. Поэт Борис Слуцкий написал, что физики в почете, а лирики, наоборот, в загоне и что это мировая закономерность. Рьяные сторонники точных наук, так называемые технари, сводили роль искусства в будущем к жалкому минимуму. Интерес к научной фантастике распространился необычайно широко. Лем стал любимцем технарей. Золотые весла литературных фантазий уводили читателя в такие дебри мироздания, какие действительно не снились предыдущим поколениям. Еще не было горького, поныне не растворившегося осадка от Чернобыльской катастрофы. Еще не знали, что плетемся в хвосте компьютерной революции. И что не мы, а американцы вскоре высадятся на Луне. Пели с энтузиазмом: «На пыльных тропинках далеких планет…» Электронная эра переживала свой романтический период. Свою радужную юность.

Тут-то и был написан «Электроник – мальчик из чемодана».

Кстати, почему «из чемодана»?

Этот образ возник так. Однажды автор собрался в отпуск к теплому морю. Несет чемодан по перрону к поезду и удивляется: тяжелый. Словно там не рубашки и ласты, а камни. Чтобы веселей было нести, стал фантазировать: «Может, в чемодане кто-то есть? Может, там… электронный мальчик? Вот поставлю чемодан на полку, откину крышку. Мальчик откроет глаза, встанет и скажет: “Здравствуй! Меня зовут Электроник…”». Вошел в купе, щелкнул замками и ахнул. Оказывается, в спешке перепутал чемоданы: взял другой, набитый книгами. Пришлось у моря обойтись без ластов. Зато начитался вволю.

А про воображаемого мальчика не забыл.

Сказка подчиняется общим законам искусства. Один из них формулируется примерно так: на яблоне могут расти серебряные яблоки, но никаких яблок не вырастишь на вербе. Вроде бы неопровержимо. Однако искусство для того и существует, чтобы опровергать собственные законы. Бывает, что изображенное писателем вполне достоверно, похоже на реальную жизнь, а выглядит жалко, бескрыло и едва подсвечено убогой мыслью, какой-нибудь банальностью. Читать не хочется. Чувствуя фальшь, читатель говорит, как режиссер бездарному актеру: «Не верю!» Это приговор.

В книге Велтистова странные, невероятные ситуации, в том числе пресловутые «яблоки на вербе», сменяют друг друга. И написаны повести про Электроника выразительно, ярко. Сюжет-шутку движет необычайное сходство мальчика-робота и ученика 7 класса «Б» Сережки Сыроежкина. С самого начала приняв озорную условность, праздничную фантастичность сюжета, вживаешься в него и уже всему веришь: и лукавому профессору Громову, который предпочитает обычное такси вертолетам, и неслыханной Стране двух измерений, где все плоское: люди, дома, мячи, деревья… И другим чудесам. Все это словно выдумано не писателем, а читателями – теми, кому адресовано. Теми, кто не может учиться, не озорничая.

Велтистов-фантаст обладал настоящим умением говорить о сложном просто. Способен был увидеть привычное (даже наскучившее) с новой стороны. Его перо одевало в плоть бесплотное. Превращало абстрактное в конкретное. Он, безусловно, «физик», а не «лирик». Симпатии его на стороне точных наук. Но пренебрежения к «лирике» не разделял. Герои «Электроника» не страдают бездуховностью. Математик Таратар, рассказывая ученикам о процессе творческого открытия, привел в качестве примера… стихи Пушкина. Поправил очки и прочел тихо, почти шепотом: «Я помню чудное мгновенье…» И в класс словно ворвался легкий ветерок, затуманил глаза.

Интересно, а этот математик выдуманный?

Оказывается, не совсем.

Работая над «Электроником», Велтистов не раз заглядывал в школу с математическим уклоном. Познакомился с заслуженным учителем. Звали его Исаак Яковлевич Танатар. На уроках он не обходился без шутки, ходил с ребятами в походы, выпускал с ними стенгазету «Программист-оптимист» с ребусами на «танатарском» языке формул. Дети, конечно же, называли его «Таратар». Так звучит фамилия и в повести.

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

Электроники, Сыроежкины и другие

Шли последние кадры телефильма «Приключения Электроника». Серебряный мальчик и собака медленно направились к школе. К стеклянно-торжественному зданию, стоящему на зеленом поле среди жилых домов.

«Приехал!» – крикнул с экрана телевизора никогда не дремлющий рыжий мальчишка Чижиков. И его сразу услышали на всех этажах. Пустая как будто школа неожиданно ожила, засверкала распахнутыми окнами, загудела привычным многоголосьем, загремела топотом спешащих ног. Из дверей хлынули потоки ребят. Они струились со всех сторон к смущенно остановившимся, вернувшимся в свою родную школу путешественникам. «Приехал! Приехал! Приехал!» – летели в самую вышину неба звонкие голоса, пронзая облака, убыстряя полет голубей, а потом, подхваченные весенним ветром, неслись все дальше и дальше над городом: «При-е-ха-а-ал!»

– Куда я приехал, если я никуда не уезжал? – спросил Электроник, выключая телевизор. – Это Рэсси вернулся из космоса. А я играл в шахматы с гроссмейстерами.

Сергей Сыроежкин с любопытством взглянул на друга. Все вроде бы точно в кино: Элек – это Элек, гениальный, можно сказать, сверхсовременный робот, почти настоящий человек. Сергей вспомнил, как встретился на берегу реки с электронным мальчиком, похожим на него будто две капли воды. Как робот ходил за него в школу и зарабатывал пятерки. Как Элек изобрел Редчайшую Электронную Собаку – Рэсси. И они вместе спасали редких животных, выручали из беды самого Рэсси. Да, в их жизни было немало настоящих приключений, они описаны в книге, но как давно, казалось, это произошло. Вроде бы прошли не годы, не месяцы, а века.

– Ты прав, – сказал Сергей другу и налил в стакан лимонад. – Это кино. Пока его снимали, ты обыграл в шахматы экс-чемпионов мира. Обыграл – и точка. Без всякой там фантастики. – Он небрежно махнул рукой, словно был учителем и тренером нового чемпиона. – Понял?

– Я давно понял, что кино – это фантазия на пленке, – подтвердил Электроник. – В моих схемах события зафиксированы точнее.

– Еще бы!..

И все же Сыроежкина взволновало увиденное на экране. Когда-то он прятался от людей, боясь, что его уличат в обмане – в подмене себя Электроником. И вот в кино его выдумка обернулась веселой шуткой. Все знают теперь, что у него есть верный друг, который мечтает стать человеком. Таким, как он, Сергей Сыроежкин.

– Нравится мне Чижиков-Рыжиков! – неожиданно сказал Электроник и улыбнулся. – Он до всего додумывается сам.

Сыроежкин чуть было не поперхнулся лимонадом.

– Нет у нас такого в школе! Ни Чижикова, ни Рыжикова! Это придумано, чтобы смешнее было! – возмущался Сергей.

– Сегодня Чижиков в кино, – спокойно ответил Элек, рассчитывая близкое будущее, – а завтра может и появиться…

– Завтра у меня алгебра, – перебил Сыроежкин, забыв о внезапной славе.

Да, завтра первый в его жизни экзамен. Что будет, если провалит? Позор! Никакое кино не поможет… Придется начинать жизнь сначала.

– Пойдем повторим алгебру. На это потребуется полчаса. И сделаем пробежку вокруг дома…

Они спустились по лестнице во двор, выкрикивая и повторяя формулы. Формулы очень важные, значимые, определяющие завтрашнее утро Сергея Сыроежкина.

А во дворе математики сбились с программы: не могли сразу сообразить, что здесь происходит.

На них бежала толпа ребят и кричала хором:

– Э-лек-тро-ник!

– Это я! – сказал Элек, остановившись, став на минуту собственной статуей.

Но никто из болельщиков не обратил на Электроника внимания. Толпа пронеслась к соседнему подъезду, где какой-то малыш провозглашал:

– Я – Электроник! Я – Электроник!

И приседал, и сиял, и приплясывал от удовольствия, видя, что его, именно его ватага ребят во главе со старшим братом признала Электроником.

Позже Элек определит это явление как «накатывание и откатывание волны славы» и даст математическую модель непредвиденных заранее событий, но сейчас… Сейчас он молча наблюдал.

Вокруг них носились, прыгали, скакали на одной ножке, яростно спорили, мечтали вслух десятки Сыроежкиных и Электроников. Впрочем, некоторых на первый взгляд трудно было определить – кто они такие. Ясно одно: все играли в робота и человека.

Вот прыгает по нарисованным на асфальте «классам» девчонка, ловко выбивая ногой из клетки в клетку коробочку из-под гуталина, и сочиняет на ходу:

Всем известно в этом мире:
Дважды два – всегда четыре,
Дружба верная – навек…
Робот, ты не человек…

– Не человек? – спросил, остановившись, Элек.

– Почему не человек? – повторил хмуро Сергей. – Не обращай внимания на болтушку! – Он потянул приятеля за рукав.

Девчонки, принимавшие участие в игре, засмеялись, разглядывая очень похожих мальчишек.

– Чтоб задачи все решались… – ответила одна школьница.

– Чтобы роботы смеялись… – вторила насмешливо другая.

– Чтобы не было проблем… – подхватила третья.

И хором они закончили:

Электроник, Электроник,
Электроник нужен всем!

Приятели смущенно фыркнули и нырнули в кусты.

– Телеэпидемия? – спросил Сыроежкин.

– Я анализирую, – ответил Элек. – Мы собирались повторить алгебру, – напомнил он.

Они зашли в соседний двор в надежде найти здесь тихое место и оказались свидетелями спора.

– Чудак этот Электроник! – кричал у подъезда здоровенный курчавый парень. – Новой жизни захотел! Круглый отличник… Робот-идеалист…

– Выходит, стать человеком – это чудачество? – спросила девчонка в белой тенниске.

– Конечно! – утвердил свою мысль взмахом кулака курчавый. – Всю жизнь – учиться! Какая это жизнь?! Надо придумать что-то новое…

Приятели, развалившись на скамье, поддержали оратора смешками.

– Вы правы, – сказал, вступая в круг спора, Электроник. – Я убедился, что всю жизнь надо учиться.

– Ты кто такой? – быстро отреагировал заводила спора.

– Электроник! – представился Эл.

– У нас своих Электроников хватает! – усмехнулся курчавый, указывая на приятелей. – Уходи-ка, парень, не лезь не в свое дело.

– Что-то ты не очень вежлив! – Сергей заступился за друга.

Приключения Электроника
Евгений Велтистов

Три фантастические повести («», «Рэсси - неуловимый друг», «Победитель невозможного») об электронном мальчике по имени Электроник, его друге и двойнике Сергее Сыроежкине, знаменитом профессоре Громове, школьном математике Таратаре, о том, как были изобретены Редчайшая Электронная Собака - Рэсси, камера сверхсилы, искусственное животное и многое другое.

Электроник - мальчик из чемодана

Рэсси - неуловимый друг

Победитель невозможного

ХУДОЖНИК: В. И. Сытченко

Евгений Велтистов

Приключения Электроника

Электроник - мальчик из чемодана

ЧЕМОДАН С ЧЕТЫРЬМЯ РУЧКАМИ

Ранним майским утром к гостинице «Дубки» подкатил светло-серый автомобиль. Распахнулась дверца, из машины выскочил человек с трубкой в зубах. Увидев приветливые лица, букеты цветов, он смущенно улыбнулся. Это был профессор Громов. Почетный гость конгресса кибернетиков приехал из Синегорска, сибирского научного городка, и, как всегда, решил остановиться в «Дубках».

Директор «Дубков», организовавший торжественную встречу, занялся вещами. Из распахнутой пасти багажника торчал закругленный угол большого чемодана.

Э-э, даже такой силач, как вы, не поднимет его, - сказал профессор, заметив, что директор заглядывает в багажник. - Это очень тяжелый чемодан.

Пустяки, - отозвался директор. Он обхватил чемодан мускулистыми руками и поставил на землю. Лицо его покраснело. Чемодан был длинный, черного цвета, с четырьмя ручками. По форме он напоминал футляр контрабаса. Однако надписи точно определяли содержимое: «Осторожно! Приборы!»

Ну и ну… - покачал головой директор. - Как же вы справлялись, профессор?

Приглашал четырех носильщиков. А сам руководил, - сказал Громов.

Мы оставили вам тот же номер. Вы не возражаете?

Прекрасно. Весьма благодарен.

Директор с тремя помощниками взялись за ручки и отнесли чемодан на второй этаж. Поднявшись за ними, профессор с удовольствием оглядел голубоватые стены гостиной, удобную мебель, маленький рабочий стол у широкого, во всю стену, окна. Он почувствовал, что в комнате пахнет сосновым лесом, и улыбнулся.

Директор нажал на одну из кнопок у двери:

Запах хвои не обязательно. Если хотите, можно цветущие луга, фиалки и даже морозный день. Это кнопки генератора запахов. Для настроения.

Все чудесно, настроение отличное, - успокоил его профессор.

Мы так и думали. Пожалуйста, располагайтесь, отдыхайте. - И директор удалился.

Профессор распахнул окно. В комнату с шорохом листвы влетел утренний ветерок и запутался в прозрачных шторах. Под окном росли крепкие дубки, солнечные лучи пробивались сквозь их лохматые шапки и ложились светлыми пятнами на землю. Вдалеке шуршали шины. Над деревьями прострекотал маленький вертолет - воздушное такси.

Громов улыбнулся: он никак не мог привыкнуть к этим вертолетам и ездил в обычных такси. Он видел, что город раздался и похорошел. От вокзала ехали мимо километровых цветников, в бесконечном коридоре зеленых деревьев, застывших, как в почетном карауле. Куда ни посмотришь - везде что-то новое: березовая рощица, хоровод стройных сосен, яблони и вишни в белых накидках, цветущая сирень… Сады висели и над головой, на крышах зданий, защищенные от непогоды прозрачными раздвижными куполами. В промежутках между окнами, которые перепоясывали здания блестящими лентами, тоже была зелень: вьющиеся растения цеплялись за камни и бетон.

Дубки подросли, - сказал профессор, смотря в окно.

Да, он много лет не был в этом городе.

Он нагнулся над чемоданом, отпер замки, откинул крышку. В чемодане, на мягком голубом нейлоне, лежал, вытянувшись во весь рост, мальчик с закрытыми глазами. Казалось, он крепко спит.

Несколько минут профессор смотрел на спящего. Нет, ни один человек не мог бы сразу догадаться, что перед ним кибернетический мальчик. Курносый нос, вихор на макушке, длинные ресницы… Синяя курточка, рубашка, летние брюки. Сотни, тысячи таких мальчишек бегают по улицам большого города.

Вот мы и приехали, Электроник, - мягко произнес профессор. - Как ты себя чувствуешь?

Ресницы дрогнули, блестящие глаза открылись. Мальчик приподнялся и сел.

Я чувствую себя хорошо, - сказал он хриплым голосом. - Правда, немного трясло. Почему я должен был лежать в чемодане?

Профессор помог ему вылезти, стал поправлять костюм.

Сюрприз. Ты должен знать, что такое сюрприз. Но об этом поговорим потом… А теперь одна необходимая процедура.

Он усадил Электроника на стул, достал из-под его куртки маленькую электрическую вилку на эластичном, растягивающемся проводе и вставил ее в розетку.

Ой! - дернулся Электроник.

Ничего, ничего, потерпи, - успокаивающе сказал профессор. - Это необходимо. Ты будешь сегодня много двигаться. Надо подкрепиться электрическим током.

Оставив Электроника, профессор подошел к видеотелефону, набрал на диске номер. Засветился голубой экран. Громов увидел знакомое лицо.

Да, да, Александр Сергеевич, я уже здесь, - попыхивая трубкой, весело сказал Громов. - Самочувствие? Превосходное!

Я не хочу, - раздался за его спиной скрипящий голос Электроника. - Я так не могу…

Профессор погрозил Электронику пальцем и продолжал:

Приезжайте… Жду… Предупреждаю, вас ждет сюрприз!

Экран погас. Громов повернулся, чтобы спросить мальчика, почему он капризничает, но не успел. Электроник вдруг сорвался со стула, подбежал к подоконнику, молниеносно вскочил на него и прыгнул со второго этажа.

В следующее мгновение профессор был у окна. Он увидел, как мелькает между деревьями синяя курточка.

Электроник! - крикнул Громов.

Но мальчик уже исчез.

Покачивая головой, профессор достал из кармана очки и нагнулся к розетке.

Сбегая по лестнице, профессор заметил удивленное лицо директора и успокаивающе помахал ему рукой. Сейчас было не до объяснений.

У тротуара стояло такси. Громов резко распахнул дверцу, упал на сиденье. Переводя дыхание, скомандовал шоферу:

Вперед! Надо догнать мальчика в синей куртке!..

… Так начались необычайные события, которые вовлекли в свой круговорот немало людей.

БЕЛЫЙ ХАЛАТ ИЛИ ФОРМУЛЫ?

Живет в большом городе обыкновенный мальчишка - Сергей Сыроежкин. Внешность его ничем не примечательна: круглый курносый нос, серые глаза, длинные ресницы. Волосы всегда взъерошены. Мышцы незаметные, но тугие. Руки в ссадинах и чернилах, ботинки потрепаны в футбольных баталиях. Словом, Сыроежкин такой, как и все тринадцатилетние.

Сережка полгода назад переехал в большой желтокрасный дом на Липовой аллее, а до этого он жил в Гороховом переулке. Даже странно, как среди зданийвеликанов мог так долго сохраниться последний островок старого города - Горохов переулок, с его низенькими домиками и такими маленькими дворами, что всякий раз, когда ребята затевали игру в мяч, обязательно разбивали окно. Но вот уже полгода, как Горохова переулка нет. Бульдозеры снесли дома, и теперь там орудуют длиннорукие краны.

Сережке нравится его новая жизнь. Он считает, что во всем городе нет такого замечательного двора: просторного, как площадь, и зеленого, как парк. Целый день скачи, играй, прячься - и не надоест. А если и надоест - иди в мастерские, строгай, пили, работай сколько хочешь. Или отправляйся в залы отдыха, гоняй бильярдные шары, читай журналы, смотри на экран телевизора, что висит на стене, как огромное зеркало.

А придет минута спокойной задумчивости, и он увидит над двором стремительные облака-птицы, облакапланеры, облака-ракеты, которые несет с собой ветер в голубом небе. И прямо из-за крыши вылетит на него большая серебристая машина - пассажирский реактивный самолет, прикроет на мгновение крыльями весь двор и так же внезапно исчезнет, только гром прогремит по крышам.

И новая школа - вот она стоит посреди двора - тоже по душе Сережке. В классах белые парты и желтые, зеленые, голубые доски. Выйдешь в коридор - перед тобой стена из стекла, и небо с облаками, и деревья, и кусты; так и кажется, что школа плывет среди зеленых волн, будто пароход. А еще самое главное, самое интересное - счетные машины в лабораториях. Большие и маленькие, похожие на шкафы, телевизоры и пишущие машинки, они приветствовали Сыроежкина веселым стуком клавиш, дружески подмигивали ему разноцветными глазками и добродушно гудели свою нескончаемую песню. Из-за этих умнейших машин и название у школы было особенное: юных кибернетиков.

Когда Сыроежкин только приехал в новый дом, записался в седьмой "Б" и еще не видел этих машин, он сказал отцу:

Ну, мне повезло. Буду конструировать робота.

Робота? - удивился Павел Антонович. - Это для чего же?

Как - для чего! Будет ходить в булочную, мыть посуду, готовить обед. Будет у меня такой друг!

Ну и дружба! - сказал отец. - Мыть посуду…

Но это же робот, механический слуга, - ответил Сережка.

И он еще долго рассуждал о том, какие обязанности можно возложить на робота, пока отец не прервал его:

Ну, хватит фантазировать! Завтра пойдешь в школу и все узнаешь.

И еще будет чистить ботинки, - пробормотал Сережка из-под одеяла.

А назавтра Сергей уже забыл, что собирается делать робота. После школы он вихрем ворвался в квартиру, бросил в коридоре портфель и, отдуваясь, продекламировал:

"А" и "Б"
Сидели на трубе.
"А" упало, "Б" пропало,
Что осталось на трубе?

Вот тебе и на! - засмеялся отец. - Наш кибернетик сделал открытие. По-моему, эту задачку изучают в детском саду.

Хорошо, - сказал Сережка, - если в детском саду, тогда реши ее.

Да ну тебя, Сережка, отстань! Мне еще до самой ночи сидеть над чертежом.

Павел Антонович пошел было в комнату, но Сергей вцепился в него, как клещ.

Нет, ты не увиливай! Ты скажи, что осталось на трубе?

Наверно, "И"? - Отец пожал плечами.

Вот ты рассуждаешь как раз примитивно, - важно сказал Сережка. - Предположим, "А" - это трубочист, "Б" - печник. Если они оба свалились, как же могло остаться "И"? Это не предмет, его нельзя потрогать или уронить. - Сергей сделал маленькую паузу и хитро улыбнулся. - Но ты тоже прав. Раз ты не сбросил с трубы "И", ты его заметил. Значит, это слово несет важную информацию. А именно: оно обозначает тесную связь между объектом "А" и объектом "Б". Хотя это "И" не предмет, оно существует.

Мудрено, - сказал Павел Антонович, - но мы, кажется, друг друга поняли.

А по-моему, все очень просто, - продолжал сын. - Каждая буква, каждое слово, даже вещь, даже ветер или солнце несут свою информацию. Ты, например, читаешь газету и узнаешь новости. Я решаю задачу, применяю формулы и нахожу ответ. Где-то в море капитан ведет корабль и смотрит, какие волны, какой ветер. Все мы делаем одно и то же: берем какую-то информацию и работаем.

Из этой «ученой» речи отец сделал неожиданный вывод:

Значит, если ты приносишь тройку и говоришь «я все знал», надо верить не твоим словам, а результату, дневнику. Очень мудрое правило!

Ну, теперь у меня не будет ни одной тройки, - убежденно сказал Сергей. - Я буду изучать все машины.

Отец засмеялся, обхватил Сережку за плечи, закружил по комнате:

Ах ты, предводитель роботов и государственный человек! Хочешь ужинать? Есть вкусный компот.

Какой компот! Подожди! Я не сказал самого главного. Я еще не выбрал, кем мне быть: программистом или монтажником?

Они проговорили весь вечер, но так и не решили, что же лучше. Сережка не знал, кем же ему стать - инженером или математиком? На кого учиться - на вычислителя-программиста или на монтажника этих быстро соображающих машин?

Будь Сережка монтажником, он бы уже через год стоял в белом халате над чертежами, собственными руками собирал блоки машин - маленькие электронные организмы. Захочет - и научится делать какую угодно машину. Автомат для варки стали, или диспетчера самоходных комбайнов, или справочник для врача. Можно и телевизионный аппарат, который ведет репортаж из космоса, и со дна океана, и из-под земли.

Одно лишь неудобство смущало Сыроежкина: его белый халат должен быть всегда идеально чист. Любая соринка, пушинка, обыкновенная пыль могли испортить при сборке всю машину. А следить за какими-то пушинками и соринками не в характере Сыроежкина.

Ученики-программисты проводили школьные часы иначе: на доске и на бумаге атаковали уравнения и задачи. Ведь они должны были составлять на языке математики программы работы для тех машин, которые собирали монтажники. Может быть, на первый взгляд это было не так интересно, как рождение всемогущих автоматов, но математики с великим азартом вели сражения. Они ни за что на свете не променяли бы свое оружие - теоремы и формулы - и были очень горды, когда выходили победителями.

Итак, схемы или формулы? Это надо было решить окончательно не сейчас, не сегодня, а осенью. Но Сережку то и дело раздирали противоречивые желания. Бывали дни, когда в нем вспыхивала страсть к математике, и он часами сидел над учебниками. С гордостью показывал Сергей отцу, как он расправился с труднейшими задачами, и они начинали играть, составляя уравнения из самолетов и автомобилей, зверей зоосада и деревьев в лесу.

А потом совершенно незаметно страсть к математике испарялась, и Сыроежкина притягивали, как магнит, двери лабораторий. Выбрав удобный момент, он входил в них вместе с чужим классом, садился в уголке, наблюдал, как возятся с деталями старшие ребята. Поетгудит песню счетная машина, горят угольки ее глаз, и Сыроежкин чувствует себя хорошо.

После таких увлечений техникой неизбежно бывают неприятности: отец должен расписаться в дневнике. Павел Антонович укоризненно смотрит на сына и качает головой. Сергей отворачивается, внимательно рассматривает книжный шкаф, пожимает плечами:

Ну, не вышла задача… Что тут такого? Дурацкие пешеходы. Идут, отдыхают, садятся на поезд…

А теперь ты ее решил?

Решил, - скучно говорит Сережка. - Вообще не могу я долго возиться с уравнениями… Голова болит.

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Шрифт:

100% +

Евгений Велтистов
Приключения Электроника

* * *

Предисловие

«Здравствуй! Меня зовут Электроник…»

Эту книгу можно было бы издать без предисловия.

Для них-то и написано предисловие.

Тут-то и был написан «Электроник – мальчик из чемодана».

Кстати, почему «из чемодана»?

А про воображаемого мальчика не забыл.

Интересно, а этот математик выдуманный?

Оказывается, не совсем.

Велтистов рассказывал мне, что во время обсуждения рукописи «Электроника» в издательстве он попросил дать ее на отзыв Танатару. И получил от него сдержанное одобрение: будущая книга «должна представлять интерес для читателя». Был этим сдержанным одобрением весьма доволен.

Что технический прогресс – двуликий Янус, стало известно задолго до того, как Велтистов сел писать свои повести. С одной стороны, сверхудобства, с другой – сверхбомба. Тема взбунтовавшейся машины волновала фантастов разных стран и народов. Есть книги, начиная с Уэллса, фильмы, картины, где она решена трагически: машина уничтожает своего создателя.

Велтистов был оптимистом. Он заставлял верить в победу разума, человечности. Потому что жить тяжелей, если не веришь. Даже робот Рэсси – электронный пес, «дитя» уже Электроника, – способен у него спасти живых животных от безжалостных опытов владельца фантастического зоопарка господина фон Круга, которого раздражают шум, непоседливость детей.

На выборе этого зловещего персонажа – отпечаток времени. Не забудем, что в детстве Велтистова бушевала чудовищная война с немецким фашизмом. Гитлеризм олицетворял все мировое зло. В повести «Глоток Солнца», написанной после «Электроника», действие происходит в 2066 году. Аппарат-визуализатор создает оптические иллюзии, вытесняя «одряхлевшее кино» и «надоевшее телевидение». По воле изобретателя Иосифа Менге появляется видение прошлого: «человек в черном» стреляет из автомата в беззащитного старика. Чувство социального страха неизвестно новому поколению, однако осталось в глубине наследственной памяти. Бедствие, паника. Да было ли такое в действительности? Менге отвечает: «Было… Не со мной. С дедом. Его убили фашисты в тысяча девятьсот сорок первом году. Он жил в Варшаве… Я не могу забыть…» Поэтому и появился в повести фон Круг…

За Электроником, за Рэсси, наконец, за Электроничкой с несмеющимися глазами, также придуманной профессором Громовым, стоят люди, которые ценят свободу, любят поэзию, не потеряли живую душу. «Фантастика, – говорил Велтистов, – это выдумка, взгляд в будущее – какой простор для писательского воображения!»

Никакое воображение не застраховано от ошибок. Я знал писательницу, сочинившую фантастический роман про строительство гигантской и безумно дорогой плотины с целью поднять уровень Каспия. Это было в год, когда море действительно мелело. А когда повесть, пролежав пару лет в издательстве, вышла, она уже устарела: цикличный Каспий поднялся и заливал низкие берега. Бывает… Мы прощаем фантастам их торопливость…

У поэта Леонида Мартынова сказано так:

О, если бы писали мы
О том лишь, что доподлинно известно, -
Подумайте, о трезвые умы,
Как было бы читать неинтересно!

Между прочим, Велтистов любил чуткого к техническим новшествам Мартынова. Электроничка, запрокинув голову вверх, слушает его странные стихи:

Вот ведь
Какова ты,
Нечто среднее
Между атомом и звездой.

По ее электронному телу пробегает слабый ток: «Она оглянулась и увидела первый солнечный луч, пробивший толщу леса… Захотелось пройти босиком по траве или взлететь, как Рэсси, на границу ночи и утра. “Что я натворила? – подумала в великом смущении Элечка, не понимая, что с ней происходит. – И зачем мы только клялись ни в кого не влюбляться? Я не знала, что это значит…”»

А вслух она произнесла: «Кто же я такая?» Она, как у поэта, «нечто среднее между атомом и звездой».

Электроника сразу полюбили дети 60-70-х, а потом и 80-х годов XX века. Возникли клубы «Электроник», объединившие энтузиастов. Ребята стали рисовать и конструировать собственных роботов.

А когда телевидение показало фильм, поставленный режиссером Константином Леонидовичем Бромбергом, в библиотеках выстроились длинные очереди за «Электроником». Книгу выдавали на два дня. Успех превзошел ожидания.

В заключительной, написанной после этих событий, части на школьном дворе все играют в робота и человека. Телеэпидемия. Женщина-почтальон приносит Электронику письма. Она говорит: «В почтовый ящик не лезет». На столе растет груда телеграмм, некоторые без адреса. Просто: Электронику. Или – Сыроежкину.

Это не фантастика. Не честолюбивые миражи. В редакцию «Пионерской правды», на телевидение в адрес Велтистова пришло около 80 000 писем от читателей и зрителей.

Одна девочка написала, что после знакомства с Электроником она поняла: «Нужно быть честной, работать своим умом». Другая рассказала про младшего брата: он под влиянием Электроника «прошел всю математику за пятый класс. Вот сейчас сидит занимается и передает вам привет». Третья наотрез отказалась, пока не досмотрит «Электроника», уехать в лагерь. Дети писали, что проводят конкурс на «лучшего Электроника по учебе», ставят по «Электронику» спектакли. А школьники из далекого дагестанского города даже предложили «устроить олимпийские игры в честь Электроника и Сыроежкина»!

…Велтистов был совершенно чужд нравов литературной богемы. Дисциплинированный, деловой. Западный тип писателя, что живет не на гонорар. Ежедневно к девяти утра отправлялся на службу. В пиджачной паре, при галстуке. А когда же писал? По ночам? В отпуске?

Последняя часть «Электроника» вышла, когда писатель был уже смертельно болен. Экземпляры новой книги принесли в больницу, и он подарил ее врачам, сестрам, нянечкам.

Евгений Серафимович Велтистов (1934–1989) оставил нам много хороших книг. За сценарий трехсерийного фильма «Приключения Электроника» он получил в 1982 году Государственную премию. Этот кинофильм и сегодня показывают по телевидению в каникулы. Летом, осенью, зимой…

Доктор физико-математических наук, профессор Сергей Петрович Капица назвал Электроника «Буратино наших дней», а его историю – сказкой, спроецированной в электронный век.

Владимир Приходько

Электроник – мальчик из чемодана

Чемодан с четырьмя ручками

– Э-э, даже такой силач, как вы, не поднимет его, – сказал профессор, заметив, что директор заглядывает в багажник. – Это очень тяжелый чемодан.

– Пустяки, – отозвался директор.

Он обхватил чемодан мускулистыми руками и поставил на землю. Лицо его покраснело. Чемодан был длинный, черного цвета, с четырьмя ручками. По форме он напоминал футляр контрабаса. Однако надписи точно определяли содержимое: «Осторожно! Приборы!»

– Ну и ну… – покачал головой директор. – Как же вы справлялись, профессор?

– Приглашал четырех носильщиков. А сам руководил, – сказал Громов.

– Мы оставили вам тот же номер. Вы не возражаете?

– Прекрасно. Весьма благодарен.

Директор нажал на одну из кнопок у двери:

– Запах хвои не обязательно. Если хотите, можно цветущие луга, фиалки и даже морозный день. Это кнопки генератора запахов. Для настроения.

– Все чудесно, настроение отличное, – успокоил его профессор.

– Мы так и думали. Пожалуйста, располагайтесь, отдыхайте. – И директор удалился.

Громов улыбнулся: он никак не мог привыкнуть к этим вертолетам и ездил в обычных такси. Он видел, что город раздался и похорошел. От вокзала ехали мимо километровых цветников, в бесконечном коридоре зеленых деревьев, застывших, как в почетном карауле. Куда ни посмотришь – везде что-то новое: березовая рощица, хоровод стройных сосен, яблони и вишни в белых накидках, цветущая сирень… Сады висели и над головой, на крышах зданий, защищенные от непогоды прозрачными раздвижными куполами. В промежутках между окнами, которые перепоясывали здания блестящими лентами, тоже была зелень: вьющиеся растения цеплялись за камни и бетон.

– Дубки подросли, – сказал профессор, смотря в окно.

Да, он много лет не был в этом городе.

– Вот мы и приехали, Электроник, – мягко произнес 8 профессор. – Как ты себя чувствуешь?

Ресницы дрогнули, блестящие глаза открылись. Мальчик приподнялся и сел.

– Я чувствую себя хорошо, – сказал он хриплым голосом. – Правда, немного трясло. Почему я должен был лежать в чемодане?

Профессор помог ему вылезти, стал поправлять костюм:

– Сюрприз. Ты должен знать, что такое сюрприз. Но об этом поговорим потом… А теперь одна необходимая процедура.

– Ой! – дернулся Электроник.

– Ничего, ничего, потерпи, – успокаивающе сказал профессор. – Это необходимо. Ты будешь сегодня много двигаться. Надо подкрепиться электрическим током.

– Да, да, Александр Сергеевич, я уже здесь, – попыхивая трубкой, весело сказал Громов. – Самочувствие? Превосходное!

– Я не хочу, – раздался за его спиной скрипящий голос Электроника. – Я так не могу…

Профессор погрозил Электронику пальцем и продолжал:

– Приезжайте… Жду… Предупреждаю, вас ждет сюрприз!

В следующее мгновение профессор был у окна. Он увидел, как мелькает между деревьями синяя курточка.

– Электроник! – крикнул Громов.

Но мальчик уже исчез.

Покачивая головой, профессор достал из кармана очки и нагнулся к розетке.

– Вперед! Надо догнать мальчика в синей куртке!..

…Так начались необычайные события, которые вовлекли в свой круговорот немало людей.

Белый халат или формулы?

Живет в большом городе обыкновенный мальчишка – Сергей Сыроежкин. Внешность его ничем не примечательна: круглый курносый нос, серые глаза, длинные ресницы. Волосы всегда взъерошены. Мышцы незаметные, но тугие. Руки в ссадинах и чернилах, ботинки потрепаны в футбольных баталиях. Словом, Сыроежкин такой, как и все тринадцатилетние.

Сережка полгода назад переехал в большой желто-красный дом на Липовой аллее, а до этого он жил в Гороховом переулке. Даже странно, как среди зданий-великанов мог так долго сохраниться последний островок старого города – Горохов переулок, с его низенькими домиками и такими маленькими дворами, что всякий раз, когда ребята затевали игру в мяч, обязательно разбивали окно. Но вот уже полгода, как Горохова переулка нет. Бульдозеры снесли дома, и теперь там орудуют длиннорукие краны.

Сережке нравится его новая жизнь. Он считает, что во всем городе нет такого замечательного двора: просторного, как площадь, и зеленого, как парк. Целый день скачи, играй, прячься – и не надоест. А если и надоест – иди в мастерские, строгай, пили, работай сколько хочешь. Или отправляйся в залы отдыха, гоняй бильярдные шары, читай журналы, смотри на экран телевизора, что висит на стене, как огромное зеркало.

А придет минута спокойной задумчивости, и он увидит над двором стремительные облака-птицы, облака-планеры, облака-ракеты, которые несет с собой ветер в голубом небе. И прямо из-за крыши вылетит на него большая серебристая машина – пассажирский реактивный самолет, прикроет на мгновение крыльями весь двор и так же внезапно исчезнет, только гром прогремит по крышам.

И новая школа – вот она стоит посреди двора – тоже по душе Сережке. В классах белые парты и желтые, зеленые, голубые доски. Выйдешь в коридор – перед тобой стена из стекла, и небо с облаками, и деревья, и кусты; так и кажется, что школа плывет среди зеленых волн, будто пароход. А еще самое главное, самое интересное – счетные машины в лабораториях. Большие и маленькие, похожие на шкафы, телевизоры и пишущие машинки, они приветствовали Сыроежкина веселым стуком клавиш, дружески подмигивали ему разноцветными глазками и добродушно гудели свою нескончаемую песню. Из-за этих умнейших машин и название у школы было особенное: юных кибернетиков.

Когда Сыроежкин только приехал в новый дом, записался в седьмой «Б» и еще не видел этих машин, он сказал отцу:

– Ну, мне повезло. Буду конструировать робота.

– Робота? – удивился Павел Антонович. – Это для чего же?

– Как для чего! Будет ходить в булочную, мыть посуду, готовить обед. Будет у меня такой друг!

– Ну и дружба! – сказал отец. – Мыть посуду…

– Но это же робот, механический слуга, – ответил Сережка.

И он еще долго рассуждал о том, какие обязанности можно возложить на робота, пока отец не прервал его:

– Ну, хватит фантазировать! Завтра пойдешь в школу и все узнаешь.

– И еще будет чистить ботинки, – пробормотал Сережка из-под одеяла.

«А» и «Б»
Сидели на трубе.
«А» упало, «Б» пропало,
Что осталось на трубе?

– Вот тебе и на! – засмеялся отец. – Наш кибернетик сделал открытие. По-моему, эту задачку изучают в детском саду.

– Хорошо, – сказал Сережка, – если в детском саду, тогда реши ее.

– Да ну тебя, Сережка, отстань! Мне еще до самой ночи сидеть над чертежом.

Павел Антонович пошел было в комнату, но Сергей вцепился в него, как клещ:

– Нет, ты не увиливай! Ты скажи, что осталось на трубе?

– Наверно, «И»? – Отец пожал плечами.

– Вот ты рассуждаешь как раз примитивно, – важно сказал Сережка. – Предположим, «А» – это трубочист, «Б» – печник. Если они оба свалились, как же могло остаться «И»? Это не предмет, его нельзя потрогать или уронить… – Сергей сделал маленькую паузу и хитро улыбнулся: – Но ты тоже прав. Раз ты не сбросил с трубы «И», ты его заметил. Значит, это слово несет важную информацию. А именно: оно обозначает тесную связь между объектом «А» и объектом «Б». Хотя это «И» не предмет, оно существует.

– Мудрено, – сказал Павел Антонович, – но мы, кажется, друг друга поняли.

– А по-моему, все очень просто, – продолжал сын. – Каждая буква, каждое слово, даже вещь, даже ветер или солнце несут свою информацию. Ты, например, читаешь газету и узнаешь новости. Я решаю задачу, применяю формулы и нахожу ответ. Где-то в море капитан ведет корабль и смотрит, какие волны, какой ветер. Все мы делаем одно и то же: берем какую-то информацию и работаем. Из этой «ученой» речи отец сделал неожиданный вывод:

– Значит, если ты приносишь тройку и говоришь «я все знал», надо верить не твоим словам, а результату, дневнику. Очень мудрое правило!

– Ну, теперь у меня не будет ни одной тройки, – убежденно сказал Сергей. – Я буду изучать все машины.

Отец засмеялся, обхватил Сережку за плечи, закружил по комнате:

– Ах ты, предводитель роботов и государственный человек! Хочешь ужинать? Есть вкусный компот.

– Какой компот! Подожди! Я не сказал самого главного. Я еще не выбрал, кем мне быть: программистом или монтажником?

Они проговорили весь вечер, но так и не решили, что же лучше. Сережка не знал, кем же ему стать – инженером или математиком? На кого учиться – на вычислителя-программиста или на монтажника этих быстро соображающих машин?

Будь Сережка монтажником, он бы уже через год стоял в белом халате над чертежами, собственными руками собирал блоки машин – маленькие электронные организмы. Захочет – и научится делать какую угодно машину. Автомат для варки стали, или диспетчера самоходных комбайнов, или справочник для врача. Можно и телевизионный аппарат, который ведет репортаж из космоса, и со дна океана, и из-под земли.

Ученики-программисты проводили школьные часы иначе: на доске и на бумаге атаковали уравнения и задачи. Ведь они должны были составлять на языке математики программы работы для тех машин, которые собирали монтажники. Может быть, на первый взгляд это было не так интересно, как рождение всемогущих автоматов, но математики с великим азартом вели сражения. Они ни за что на свете не променяли бы свое оружие – теоремы и формулы – и были очень горды, когда выходили победителями.

А потом совершенно незаметно страсть к математике испарялась, и Сыроежкина притягивали, как магнит, двери лабораторий. Выбрав удобный момент, он входил в них вместе с чужим классом, садился в уголке, наблюдал, как возятся с деталями старшие ребята. Поет-гудит песню счетная машина, горят угольки ее глаз, и Сыроежкин чувствует себя хорошо.

– Ну, не вышла задача… Что тут такого? Дурацкие пешеходы. Идут, отдыхают, садятся на поезд…

– А теперь ты ее решил?

– Решил, – скучно говорит Сережка. – Вообще не могу я долго возиться с уравнениями… Голова болит.

Но никакие отговорки не помогают: приходится сидеть над задачником. Сережка читает и перечитывает пять строк о садовнике, собравшем богатый урожай яблок и груш, а сам думает о собаке, которая в темноте долго бежала за ним. Он тихонько свистел ей и все оглядывался: бежит ли? Собака то трусила следом, то останавливалась, садилась и как-то тоскливо смотрела на Сережку. У нее был белый треугольник на груди, одно ухо торчком, а второе будто сломано посредине.

У подъезда Сережка приготовился взять ее на руки, но она чего-то испугалась, отскочила и убежала.

Сережка опять тупо смотрит в задачник, катает по столу ручку. Потом захлопывает книгу, быстро складывает все в портфель. Он нашел самое простое решение: «Спишу у Профессора».

Профессор, или Вовка Корольков, – сосед Сыроежкина по парте. Его тетради – хоть сейчас на выставку или в музей: ни клякс, ни исправлений, одни аккуратные мелкие буквочки и цифры. Да и самого хозяина тетрадей можно демонстрировать в музее. Профессор знает про все на свете, начиная от моллюсков и кончая космосом. Но он не задается, никогда не задирает нос перед товарищами. Для него самое главное в жизни – это математика. Увидев какое-нибудь уравнение, Профессор забывает обо всем на свете. Правда, когда Сережка не может справиться с задачкой, Профессор спускается со своих высот и подсказывает решение. Для этого его нужно как следует толкнуть в бок.

Но особой дружбы между соседями не было. Профессор дружил с Макаром Гусевым, сидевшим на первой парте и заслонявшим остальным добрую четверть доски. Забавная это была пара: худой, бледный, самый маленький в классе Профессор, известный запусками самодельных ракет, разными хитроумными выдумками, и здоровенный, румяный, с кулаками, как дыньки, Макар Гусев. Он, Макар, прославлял своего приятеля, а иногда даже подавал ему неожиданные идеи: предлагал делать лыжи с моторчиком, варить лимонное масло и так далее. У Макара тоже не было никаких сомнений в своем будущем. Когда заходила об этом речь, он демонстрировал свои мышцы и говорил: «Само собой, буду возиться с машинами. Вот у Профессора голова особенная. Пусть он и ломает ее. А я чихал на эти премудрости».

Если Профессор был симпатичен Сережке, то верзила Гусев попортил ему немало крови. Фамилия Сережки с первой же встречи показалась Макару чересчур забавной и потом просто не давала ему покоя, словно щекотала.

– Привет, Сыроежкин! – басом кричал еще издали Макар. – Сыр ешь или не ешь?

Если Сережка отвечал, что он не ест, Макар продолжал:

– Тогда ты должен быть Сыроножкин, Сыроручкин или Сыроушкин!

Сергей пробовал отвечать утвердительно, но и тут Макар не успокаивался и провозглашал:

– Внимание! Идет Сыр Сырыч Сыров, он же Сережка Сыроежкин, большой знаток и любитель всех сортов сыра во всем мире. Скажите, пожалуйста, что вы ели на завтрак?

И тогда Сережка решил ничего не говорить и молча поднимался в класс.

Гусев не отставал от него ни на шаг.

– Послушай, как тебя… Сыроглазкин? Я вчера забыл твою фамилию и мучился всю ночь. Сырокошкин? Сыромышкин? Сыросороконожкин?

Иногда Сережка так злился на приставалу, что был готов его ударить. Но начинать первому не хотелось, а верзила ни с кем не дрался. Оставалось перенять метод у противника. И Сережка на уроках осторожно водил мелом по спине Макара, ведь она торчала прямо перед ним. Класс посмеивался, созерцая слово «Гусь», а Макар подозрительно оглядывался. На переменке он гонялся за Сережкой, но поймать более верткого обидчика не мог и издали грозил кулаком-дынькой.

Год написания: 1964 Жанр: повесть

Главные герои: профессор Громов, школьник Сережа Сыроежкин, электроник

Главный герой произведения робот Электроник, который обладает сверхъестественными способностями. Его создал профессор Громов. Мальчик очень похож на обычного семиклассника Сергея Сыроежкина.

Робот сбежит с лаборатории и найдет своего двойника, который воспользуется моментом и предложит поменяться с ним местами. Эта идея возникает у мальчика для решения накопившихся проблем с учебой и семьей.

Электроник станет ходить в школу и жить обычной жизнью школьника. Резко успеваемость Сыроежкина увеличится, все начнут восхищаться им. Со временем Сергей пожалеет о своем поступке и признается об этом Электронику. Робот сбежит от людей, и Сергей вернется на свое прежнее место.

Произведение учит , что замена человека роботами может привести к колоссальным последствиям, вплоть до уничтожения всего человечества.

Читать краткое содержание рассказа Велтистова Приключения Электроника

Сюжет произведения разворачивается вокруг главного героя Электроника, робота-андроида, которого создал профессор Громов с помощницей Машей. Робот имел абсолютно схожие внешние черты с человеком. Электроник был похож на обычного семиклассника Сергея Сыроежкина. Громов увидел его фото в журнале и решил сделать прототип этого мальчика. Электроник обладал колоссальными способностями, абсолютно не подвластными даже взрослому человеку. Громов его называл Эл (коротко). Электроник постоянно сидит в лаборатории, ему стает скучно. У него возникает потребность в новых знаниях.

Вскоре роботу надоедает находится в тесной исследовательской комнате, и он решает сбежать. Доктор долго не мог понять поступок своего творения, но вскоре осознал, что ему просто стало скучно, и он захотел познать еще неизвестный ему мир.

Электроник решил найти своего двойника и это ему удается. Сергей рад новому приятелю, а для робота – это шанс быстро приспособится к новому миру.

Электроник раскрывает свою тайну Сыроежкину, но тот ни капельки не удивляется, так как неоднократно читал фантастику. Сергей лично сам убеждается, что перед ним самый настоящий андроид.

Сыроежкин рассказывает роботу о своих проблемах в школе, о низкой успеваемости. Тогда у Сергея назревает отличная идея – поменяться местами с роботом.

Он уговаривает Электроника, учится вместо него в учебном заведении. Таким образом, он надеется решить свои проблемы с учебой, с родителями и обрести свободное время.

Электроник даже не задумываясь, соглашается. У него добрый нрав и он создан, чтобы помогать людям. Ему даже самому интересно быть человеком.

С этого момента начинаются приключения Эла. Он одевает одежду Сережи, и отправляется в школу. Сыроежкин, благодаря своему доброму нраву и хулиганству, пользуется популярностью в школе.

Спустя некоторое время, Сыроежкин начал всех шокировать своими знаниями в области математики, литературы. Это был не тот Сережа, который часами не мог справится с контрольной работой. На уроке изобразительного искусства он нарисовал прекрасный портрет учительницы, а на физической культуре поразил всех неимоверной силой.

Учителя и школьники стали удивляться такому перевоплощению из хулигана и прогульщика в примерного ученика. Близкие приятели и родные стали замечать несвойственное Сыроежкину поведение. Мама радовалась успехам сына, а вот отец наоборот, видимо разочаровывался. Прежний сын был близок ему по духу. Псевдо-Сыроежкин большую часть времени проводил за чтением книг, и практически не общался с отцом. Настоящий Сергей жил в свое удовольствие: катался на мопеде, отдыхал от привычных школьных будней. Жизнь казалась сказкой для него. Но это длилось до поры до времени.

Постепенно, идея с заменой становится не такой приятной для Сергея, чем раньше. Он со стороны наблюдает, как робот общается с его друзьями и родителями начинает опасаться. Он рассказывает о своих переживаниях роботу. Но Электронику нравится общаться со сверстниками, с родителями Сережи, он уже полностью вжился роль. И благодаря программе, даже начал испытывать эмоции и мечтал стать настоящим человеком.

Электроник убегает от людей. Сыроежкин возвращается на свое прежнее место. Теперь он всеми усилиями старается поддерживать успеваемость на том уровне, на котором она была при роботе. Благодаря силе воли и огромному желанию, это ему удается.

Картинка или рисунок Велтистов - Приключения Электроника

Другие пересказы и отзывы для читательского дневника

Краткое содержание Щелкунчик и мышиный король Гофман
Накануне рождества Фриц и Мари целый день сидят в спальне. Им запретили входить в гостиную, так как там наряжали ёлку и укладывали подарки. Мальчик говорит сестре, что заходил крестный с большой коробкой.
Рассказ «Слон» показывает чудесное выздоровление маленькой девочки, которая мечтала лишь о слоне.. Шестилетняя девочка Надя не ест – не пьёт, бледнеет и худеет, не играет и не смеётся. Что за болезнь? Доктора разводят руками… Но один из них предполагает

Приключения электроника читать онлайн. Приключения электроника. Белый халат или формулы

Электроники, Сыроежкины и другие